Владимир Познер: «На мой взгляд, никакой исламизации Европы нет и быть не может»

Есть такое явление – так называемая исламизация Европы. Есть такой термин. Как вы относитесь к этому явлению, опасно ли это столкновение культур, заслуженно ли это для Европы, закономерно ли это, и чем это может закончиться?

Владимир Познер: Могу сказать вот что. Термин «исламизация» очень ходовой. Особенно учитывая наш опыт. Я говорю широко. Ведь мы все-таки в общем и целом не очень терпимые, в общем мы и расисты – мы б не хотели, чтобы наша дочь вышла замуж за негра. И так далее. Среди нас есть антисемиты. Из-за терроризма ислам сразу приобрел в нашем понимании такую окраску. Ведь до этого мы и не говорили ни о каком исламе. В Париже, например, было полно арабов, давно. Ведь была война с Алжиром, это была колония. Франция не хотела ее отдавать. Сколько французы поубивали этих арабов – за то только, что они хотели иметь свою страну! Очень много! Но мы не говорим почему-то о французском империализме. А об исламе мы говорим. А почему, собственно говоря?

На мой взгляд, никакой исламизации Европы нет и быть не может. В Европе проживают около 500 миллионов человек, из которых меньше трех процентов мусульман. Меньше трех – какая исламизация? Да, в некоторых странах их больше – в частности, во Франции. Закономерно. Потому что Алжир, Марокко – это были французские колонии, франкоязычные колонии, так же как и некоторые страны Африки. И когда они наконец добились свободы, – многие стали приезжать в метрополию. Ну и что такого, почему им не приезжать. Другое дело, что их заставили жить в гетто. Не стремились к тому, чтобы они растворились – живите там отдельно. А потом удивляются, что они не ведут себя, как французы. Правда, когда они в лице Зинедина Зидана добиваются первенства мира, в футболе, – они уже хорошие, это уже не ислам и не арабы. Знаете, это все такая игра.Так что я считаю, что на самом деле – нет, никакой опасности такой нет. Есть абсолютно неправильная политика в отношении иммиграции и неправильная политика в отношении беженцев. Но это разные вещи. Беженцы – это те, которые бегут от смерти. Как бежали евреи от Гитлера, как бежали русские от большевиков. И их все принимали. Не было разговора. Кстати, евреев-то не очень принимали, вначале. Потом уже было поздно – их поубивали. То есть их надо принимать.

Но только не надо путать их с иммиграцией. Иммигранты – это люди, которые приезжают туда, которые хотят там жить, потому что им кажется, что там лучше. Пожалуйста. Но тогда – выучите наш язык, подпишите определенные обязательства, потому что вы будете соблюдать наше законодательство. Ваша религия? – ради бога. Это все элементарно делается.

Сделано много ошибок. За это платят. Но на самом деле я как француз совершенно не волнуюсь из-за того, что вдруг Франция станет мусульманской страной. Нет, не станет. Но я опасаюсь другого, что если будет продолжаться эта политика, в результате которой будут возникать такие столкновения, то народ французский, который очень взрывной, подождет, подождет и скажет: ах так, власть не может справиться – а ну-ка, справимся мы. И будет кровь, причем большая. Этого я опасаюсь гораздо больше.