Три важных сигнала Путина

Решение о том, как действовать на украинском направлении, Путин принял — и готов его осуществлять.

На первый взгляд, итоговая пресс-конференция Владимира Путина не внесла каких-либо новых акцентов в украинскую политику российского правителя. Путин все также привычно говорил об «одном народе», обвинял во всех возможных грехах «киевскую власть», предупреждал об опасности «резни» на территории Донбасса в случае, если оккупированные Россией районы будут возвращены под контроль Украины.

Все это было бы так, если бы мы не учитывали сам политический стиль Путина, его стремление говорить сигналами. И в том, что для направления таких сигналов он выбрал своё ежедневное шоу, которое непонятно почему называют пресс-конференцией, тоже есть своеобразный сигнал. Он состоит в том, что Путин начинает готовить общественное мнение России к своему новому развороту. Потому что если бы российский президент хотел бы направить сигнал Западу или Киеву, он избрал бы другой формат.

Первый, самый важный сигнал Путина на этой пресс-конференции — это его согласие с полным международным контролем над территорией Донбасса. Да, это согласие обуславливается привычным требованием имплементировать Минские соглашения и предоставить оккупированной территории особый статус. Да, при этом говорится об отсутствии российских войск на Донбассе — привычное «ихтамнет». Но сам факт возможности контроля, в том числе и на границе, говорит о том, какой вариант урегулирования может избрать Кремль в наступающем году. Это не вариант поглощения. Это вариант ухода с недопущением восстановления украинского контроля, подменой оккупантов миротворцами ООН. И это то, чего Путин будет пытаться добиться в контактах с американцами.

Кстати, об американцах. Второй сигнал, который послал Владимир Путин — это признание американской роли в украинском урегулировании. Полноправной роли, как сказал сам российский правитель. Путин утверждает, что никогда не протестовал против такого участия, но мы хорошо помним, что это не так. Сам нормандский формат сложился именно потому, что Кремль отчаянно сопротивлялся американской вовлечённости в решение кризиса. Слова Путина свидетельствуют о том, что он намерен договориться по Донбассу — причём именно с американцами, а не с европейцами или нами. Нормандский формат был для Путина политическим рычагом воздействия на ситуацию. Консультации с американцами — это путь к получению гарантий, в том числе и личным. По крайней мере, становится понятным, каким именно путём собирается идти Путин.

Третий важный сигнал, который послал Путин, связан с фактическим признанием права Украины на независимость и самостоятельный выбор. Да, этот сигнал был обвёрнут в знакомые лозунги об «одном народе». Причём нетрудно было заметить, что аудитория аплодировала именно этим словам правителя. Это тоже нельзя игнорировать: шовинизм — это не личная болезнь Путина. Шовинизмом, как раковой опухолью, поражён сам русский национальный и российский государственный организм. Тем не менее, Путину-шовинисту приходится уступать Путину-политику. Путин говорил об украинских особенностях, «западных границах России» и праве на свой выбор с видимым отвращением, было ясно, что сам этот ходячий мертвец думает иначе. Но — говорил! И это тоже будет частью его политической программы после выборов. Другой вопрос — какой хочет Путин видеть самостоятельную Украину, каким видится ему ее выбор. Ведь Украина Медведчука или Бойко для Путина — тоже Украина, как была Украиной страна Януковича и Азарова. Но здесь уже многое зависит он нас, а не от него.

Таким образом, на итоговой пресс-конференции Путина мы увидели своеобразный эскиз его возможного политического разворота в украинском вопросе. Да, многое будет зависеть от того, на каких условиях Путин договорится с Западом, точнее — с Вашингтоном. Не исключены и отступления от избранного курса и попытки эскалации напряженности для того, чтобы сделать оппонентов более уступчивыми и продемонстрировать слабость Украинского государства.

Конечно, важная часть нового путинского подхода — дестабилизация Украины с помощью внутренних агентов и провокаций. Об этом Путин, понятное дело, не сказал.

И, тем не менее, мы можем сказать что решение о том, как действовать на украинском направлении, Путин принял — и готов его осуществлять.