Джулия Робертс: «Я учусь жить медленно»

Ее дети не знают, что их мама «звезда», и помогают ей быть собой. Главная роскошь для нее - возможность жить по своему выбору. А хрупкость жизни - главный стимул для того, чтобы каждый день встречать с радостью. Встреча с Джулией Робертс, которая верит, что случай намечает лишь контуры нашей жизни, но себя мы в силах формировать самостоятельно.

Нонна Бреннер: «Лечить мне неинтересно, я хочу восстанавливать здоровье»Нонна Бреннер: «Лечить мне неинтересно, я хочу восстанавливать здоровье»
Почему все время хочется спать?Почему все время хочется спать?
Какую сумку выбрать этой осеньюКакую сумку выбрать этой осенью

Джулия Робертс: «Я учусь жить медленно»
Ее дети не знают, что их мама «звезда», и помогают ей быть собой. Главная роскошь для нее - возможность жить по своему выбору. А хрупкость жизни - главный стимул для того, чтобы каждый день встречать с радостью. Встреча с Джулией Робертс, которая верит, что случай намечает лишь контуры нашей жизни, но себя мы в силах формировать самостоятельно.
Одеваться она действительно не умеет – все таблоиды уже это отметили, причем лет пятнадцать назад. И серый пиджак с длинными лацканами действительно выглядит не винтажно, а старомодно. И пестрая кофточка не совпадает с ним по стилю вовсе. Но все-таки… Конечно, можно сказать, что все-таки она звезда и в свои сорок пять выглядит прекрасно, что все-таки ее обожают миллионы… Но это «все-таки» так не идет женщине, которая сидит передо мной в кресле! Потому что даже ее недостатки не нуждаются в снисхождении. И не по причине ее личных достижений, а по причине ее естественности, ее глубокого спокойствия насчет того, как ее видят другие, – я его чувствую. По причине ее явной готовности разговаривать со мной о важном, а не о кофточках, фитнесе, диет-плане или бьюти-программе. Она дает мне большую фору, так вот доверяя. Но мне кажется насущным начать именно с бьюти.

Psychologies: Джулия, сегодня вы не только кинозвезда – вы лицо марки Lancôme, занимаетесь продвижением ее нового аромата La vie est belle. Каково это – быть лицом роскоши в обновившемся мире, который
Джулия Робертс: Но уж если задаете вопрос про роскошь, то спросите, что такое вообще роскошь для меня.
И что такое роскошь для вас?
Д. Р.: Вот! А роскошь для меня, да и вообще роскошь в современном мире, – это возможность делать то, что хочется, заниматься тем, чем хочется, жить по собственному выбору и желанию. И разве вот это – прекрасные духи или, там, крем – не оно? Чудесные, категорически не-необходимые вещички – потайные ключики к свободе. Личной, внутренней. Знаете, это очень устаревшая теория – что материальное противоречит духовному. Маоизм какой-то. Жизнь сложнее и лучше, в ней все едино. Наверное, я по натуре дауншифтер. Не в смысле тот, кто довольствуется малым, а тот, кто не хочет добиваться, кто не признает категорию цели, кто позволяет себе роскошь не быть в курсе моды на что бы то ни было. Кто разделяет концепцию «антиотпуска» – помните, в «Поколении Икс» Дугласа Коупленда: работаешь год, зарабатываешь еще на год и год вообще ничего не делаешь – смолишь траву, путешествуешь по Индии. Это по мне. И потом, ну сколько стоят эти духи – 50 долларов? Это не столько дорогостоящая роскошь, сколько утонченность, доступная многим. Я, между прочим, вряд ли согласилась бы продвигать аромат с ценой флакона 400 долларов. Такое приобретение – просто отсутствие самодисциплины.
Но вы-то порой все же позволяете себе такой акт отрицания дисциплины?
Д. Р.: О, безусловно! Но я утешаюсь, что просто расширила свой выход к свободе.
Даты
1967 Родилась в городе Смирна (США) в семье продавца пылесосов Уолтера Робертса и риелтора Бетти Лу (оба актеры-любители).
1989 «Золотой глобус» за роль в «Стальных магнолиях» Херберта Росса.
1990 «Красотка» Гэрри Маршалла.
2000 «Оскар» за роль в фильме «Эрин Брокович» Стивена Содерберга.
2002 Выходит замуж за кинооператора Дэниэла Моудера.
2004 Рождение близнецов Хейзл и Финнэуса.
2007 Рождение сына Генри.
2012 «Белоснежка: месть гномов» Тарсема Сингха; снимается в драмеди «Август: графство Осейдж» Джона Уэллса.

Вам было почти сорок, когда вы решились стать матерью. Боялись, что с рождением детей свободы у вас станет меньше?
Д. Р.: О нет, я ничего не боялась! Хотя теперь мне кажется, что бы там ни говорили врачи, детей заводить имеет смысл как можно позже. Потому что, став родителем в зрелом возрасте, ты воспринимаешь их как… вознаграждение! Не как огромную ответственность, не как резкое изменение жизни… хотя это все так. Но главное – ощущение, что ты получил премию, олимпийскую медаль. «Оскара», в конце концов!
Это изменение жизни для вас не было слишком резким?
Д. Р.: Было. Но не резким, не то слово. Наоборот: это изменение от резкости к плавности, от скорости к продолжительности. Оказалось, что каждый день становится длинным-длинным. У тебя так много забот, так много чувств ты переживаешь с ребенком… Это как рапид в кино – движение в кадре замедляется, и ты можешь рассмотреть мелкие подробности, траекторию жеста, изменение мимики актера… С рождением детей жизнь стала медленнее, длиннее – потому что насыщеннее. Может быть, и поэтому тоже дети, которых я завела после 18 лет работы, расценивались именно как вознаграждение за эти 18 лет напряжения.
Как вы их воспитываете? Балуете, наверное?
Д. Р.: Я бы так не сказала. Балуем мы детей, когда у нас нет на них времени и мы откупаемся от них игрушками, подарками. Присутствием рядом, вниманием избаловать нельзя, я уверена. Тут недавно подруга спросила меня, видели ли дети фильмы со мной – хоть какой-нибудь, самый для детей безобидный. Ведь старшим восемь, пора уже им осознать, кто их мать. И тут я сообразила, что мы никогда, собираясь вечерами, не смотрим ни фильмы, ни телевизор. Мы читаем вслух книжки, обсуждаем новости, вместе что-то готовим. Словом, просто живем в эти моменты полностью вместе.
Но могут ли ваши дети не знать, что их мама – звезда? Как они к этому относятся?
Д. Р.: Как-то мы все старались не заострять на моей профессии внимание детей… Мама – это мама. Я стараюсь оценивать себя здраво: как обычную женщину с необычным родом занятий. Во мне нет ничего выдающегося, это профессия выделяет меня курсивом. И к счастью, рядом со мной есть люди, всегда готовые напомнить, что я обычный человек. В первую очередь самые близкие – муж, например. Так что дети в целом в стороне от звездной суеты. Иногда это, правда, принимает довольно комичные формы. Я со старшими была в Нью-Йорке, в зоопарке. Ну, все скачут у вольера с обезьянками, а ко мне так неуверенно подходит какая-то женщина и спрашивает: «Я не ошибаюсь, вы правда Джулия Робертс?» Я полностью теряюсь и шепчу: «Да, но мои дети об этом не знают. Вы ведь им не скажете?» Глупо, но так и есть. Был один эпизод с близнецами, когда мы оказались в Канаде, в Торонто. Шли по шумной улице – Дэнни, Хейзл, Финн и я. Детям было года четыре. Ну, мы с Дэнни разговаривали, Хейзл, как обычно, пребывала в своих фантазиях, она настоящая блондинка – романтична и мечтательна, а Финн тянул мою руку, он всегда куда-то несется – он не просто огненно-рыжий, а в целом огненный. Так вот, идем, и вдруг какой-то человек замечает меня, потом еще один, потом уже многие смотрят на нас. И кто-то говорит: «Да это же Джулия Робертс!» Я внутренне сжимаюсь, и тут Финн громко и жизнеутверждающе произносит: «Да, моя мама – Джулия Робинсон!» Вот это правда! Какая-то высшая правда – я могу быть Робертс, могла бы быть Робинсон или Джонсон. Потому что это измерение – слава, известность – не измерение моей личности, в нем мало общего со мной как человеком. В каком-то смысле мои дети помогают мне быть собой.
В своих интервью вы довольно холодно высказываетесь об эстетической хирургии, о ботокс-процедурах – это тоже желание быть собой?
Д. Р.: Понимаете, мои дети по моему лицу должны видеть, когда я счастлива, когда мне грустно, когда я смущаюсь и растеряна. Поэтому мне ботокс не нужен. И потом, лицо, оно же рассказывает историю – историю пережитого, испытанного, историю опыта. И мне хочется, чтобы моя история была именно об этом, а не о мастерстве хирурга.
Жизнь прекрасна
Робертс стала лицом компании Lancôme четыре года назад. И благодарна ей за… «Ха, они добрые и смелые люди. Кто еще решится доверить продвижение своей продукции 45-летней модели?» – иронизирует актриса. Определенной смелостью отмечен, с ее точки зрения, и новый аромат Lancôme – La vie est belle («Жизнь прекрасна»), который появился на рынке в сентябре: «Все и повсюду стремятся подчеркнуть принадлежность к фирме, бренду, на всем ставят имена, логотипы. А на этом флаконе вообще ничего нет – даже названия самих духов. Он сияет чистотой и прозрачностью. Авторам важен его стиль и смысл». В том же направлении стилистической храбрости движется и проморолик аромата, снятый Тарсемом Сингхом с Робертс в главной роли. «Моя героиня, – замечает Робертс, – осознает, что не хочет быть частью массы или элементом системы. Эмоция, которую мы транслируем, – уверенность в своих силах и решимость прокладывать собственный путь». В. Б.
Например, о вашем, судя по всему, прекрасном опыте супружеской жизни? Вы с мужем Дэниэлом вместе уже 10 лет…
Д. Р.: Да, Дэнни – мой лучший друг и лучший… я бы сказала, говоритель мне правды. А это для меня самая большая поддержка – когда ты можешь рассчитывать на то, что человек скажет тебе правду, ты можешь рассчитывать на него во всем. А кроме того, у Дэнни есть одна удивительная черта – категорический антиэгоизм. Другие люди ему интереснее, чем он сам, он даже говорить о себе не любит, ему кажется, это все слишком ясно, прозаично, нелюбопытно.
Знаете, о вас складывается похожее впечатление – вы не говорите о сложных моментах своей жизни, о трагическом, неприятном.
Д. Р.: Ну, я-то просто гордячка. Нет, правда, это гордыня. Типичная южная гордыня – я же из Джорджии. А в нас, южанах, во всех живет Скарлетт О'Хара: сам факт неудачи кажется нам унизительным. И мы горделиво молчим о своих неудачах, о разочарованиях умалчиваем. Не спорю: не лучшая из моих черт.
А какие ваши черты вам нравятся? Какие привели вас к успеху?
Д. Р.: Даже не знаю... Слишком многому в жизни мы обязаны случаю. Удаче. Разве бы я стала актрисой и добилась бы успеха, если бы не родилась в семье актеров, которые продолжали заниматься своим делом, хотя зарабатывать на жизнь им приходилось другим? Если бы папа летом, на каникулах, не возил нас с сестрой в Нью-Йорк – смотреть спектакли? Семилетней я увидела мюзикл «Волосы», а восьмилетней – Юла Бриннера в спектакле «Король и я», который он играл у нас в Атланте.
Вам было всего десять, когда вашего отца не стало...
Д. Р.: Но я до сих пор ощущаю с ним связь. И надеюсь, что он, актер, оценивает мою теперешнюю работу. Я надеюсь, что случай формирует только очертания нашей жизни, а не нас самих. Что себя мы в силах формировать сами. Что обязаны ценить каждый день жизни. Все может оборваться в один момент... С возрастом ты начинаешь особенно остро чувствовать, как хрупка жизнь. Думаю, это достаточный стимул, чтобы встречать с радостью каждое новое утро.
И вам это удается?
Д. Р.: Я стараюсь! Знаете, во время первой беременности, когда я ждала близнецов, мне попалась одна книга c дельными советами матерям. Например, не жалеть денег и купить мультиварку – она сэкономит силы и время, потому что у мамы новорожденного только утром будут силы, чтобы готовить обед, и это правда. Еще там говорилось, что женщина после рождения ребенка должна пользоваться любой возможностью, чтобы отдохнуть, а не бросаться стирать и гладить, как только он заснул. Потому что все равно времени будет вечно не хватать, а то, что важно для вас, сделать так и не успеете. Думаю, эти рекомендации применимы к жизни вообще. Очень важно иногда расслабиться, выпить чаю и восстановить силы до следующего момента, когда ты кому-то понадобишься.
Это похоже на медитацию…
Д. Р.: Да ведь я убежденный индуист.
И верите в реинкарнацию?
Д. Р.: Безусловно.
В кого бы хотели переродиться?
Д. Р.: Ох, я так избалована родителями, друзьями, семьей… Вернувшись, я надеюсь заплатить долги – в следующей жизни быть кем-то простым, тихим и полезным. Может быть, коровой?